Закончен артобстрел. Затишье перед боем.
Старуха-смерть с косой закончила галоп.
И молодой боец, рожденный не героем,
Саперкой углубляет спасительный окоп.

Он роет, и в мозгу роятся мысли комом.
Недавний выпускной и первый поцелуй,
И множество дорог… И вдруг приказ наркома,
Как будто с неба гром: «Иди, пацан, воюй!»

По пыльному лицу соленый пот стекает,
Рисуя на щеках затейливый узор.
И почему-то дрожь, дрожь в пальцах не стихает.
А надо бы унять, чтоб оттянуть затвор.

Уже вдали шумит волна дурной атаки.
В дыму бронемашин не видно вражьих лиц.
Идут сплошною цепью мишени цвета хаки.
И машинально взят на мушку первый фриц.

Отмашку смерть дала. Пошла лихая пляска.
Идет щедрый обмен железом и свинцом.
Прошла дрожь у бойца — трясется только каска
От огненных плевков, свершаемых ружьем.

Жестокая страда слегка пошла на убыль.
И в этот раз боец остался невредим,
Хоть пол-лица в крови, искусаны в кровь губы.
В безумной мясорубке не повезло другим.

И страшно посмотреть налево и направо,
Где полчаса назад звучали голоса.
Теперь – пейзаж из тел, распластанных коряво.
За Родину, за Сталина их срезала коса.