«Да, в политике мало женского, но много бабского – дурного, блажного, алчного. А то, что «бабство» в политике имеет мужское обличье, по сути ничего не меняет…»
Наталья Желнорова, «АиФ» № 10, 1995.

I. Пролог

Говорят, что мужское обличье
Вся политика наша имеет.
Что-то женское, даже девичье
В этот храм вступить просто не смеет.

Только там и мужского-то мало.
Почему-то в политике трется,
Чему быть там вообще не пристало,
То, что «бабством» в народе зовётся.

Где есть бабство – там свара и дурость,
Там и алчность, и блажь там местами,
Там теряют политики мудрость…
Ну, а впрочем, судите вы сами:

II. Обещания

Всех практически с толку сбивают,
Весь народ для них – марионетки,
С ним заигрывают, словно кокетки,
С легкой совестью всем обещают

Алкоголикам – водку дешёвую,
Нищим – деньги, незрячим – машины,
Всем бездомным – квартиру новую.
Обнадёжат и тянут резину.

Им плевать на народные чаяния.
Под пятой шкурных мыслей находятся.
И предвыборные обещания
Никогда с их делами не сходятся.

III. Алчность

Образуют союзы, коллегии,
Чтобы там, как народным избранникам,
Закрепить за собой привилегии,
Что царям и не снились по праздникам.

Ищут место, как бабы, укромное,
Чтоб доходы свои скрыть безбрежные.
Вложат деньги в дома огромные,
Или в банки (и то зарубежные).

Ох и трудное им испытание,
Если дождь золотой окропил других.
Это словно из рая изгнание,
Зависть чёрная сильно гложет их.

IV. Окружение

Изменяют своим избирателям.
В то же время хотят всем понравиться.
И друзьям изменяют, приятелям,
В общем, тем, с кем и пьют, и парятся.

Завели, словно дамы светские,
Рой поклонников благодарственный.
И как в те времена советские
Их содержат за счёт государственный.

И соперничества не выдерживают,
Избегают с завидной прилежностью.
Отношенья лишь с теми поддерживают,
Кто, как мышь, сер умом и внешностью.

V. Публичность

Любят лесть, комплименты и почести.
Жаждут славы и популярности.
Чушь любую готовы с экрана нести,
Не стыдясь своей фамильярности.

Придают сверхбольшое значение,
Словно звезды кино, своей внешности.
А поступки свои, изречения
Производят на грани беспечности.

Никогда ведь не прочь попозировать
Перед фото иль видеокамерой.
Любят много и долго утрировать
О любви ко всем, яркой и пламенной.

VI. Повадки

Перемоют всем косточки слаженно.
Сплетут сплетни и россказни гадкие.
И заглянут в замочную скважину:
До чужих тайн они очень падкие.

От скандалов уйти не пытаются.
Если есть шанс унизить соперников,
Оскорбляют друг друга, ругаются,
Не стесняясь своих соплеменников.

Представляют нам как часть политики
Все разборки в среде высшей лиги.
Наплетут так, что и аналитики
Не распутают все их интриги.

С поразительной регулярностью
Совершают ошибки дикие.
И указы с печатью бездарности
Выдают за шедевры великие.

VII. Эпилог

Все. Примеров, сравнений достаточно.
Ясно: бабского много в политике.
Но явление это загадочно,
Не боится народной критики.

Ещё хуже кошмара бредового
«Политбабство» – на бабство пародия –
Не родит ничего путёвого,
Или хлеще – сплошное бесплодие.

*   *   *

Напишу я о чем-то красивом,
О возвышенном я напишу,
Иль о чем-то веселом, игривом.
Заведу всех и растормошу.
Но для этого надо вначале
Пир во время чумы прекратить.
Хватит жить нам в потёмках печали,
Чашу мук горьких хватит нам пить.
Разве этой мы участи ждали?
Нищета разве честных удел?
Демократию мы защищали.
Почему же сейчас не у дел?
Что за игры с народом, интриги
И бессовестный, наглый обман?
Водка стала дешевле книги.
Кто поставил нам этот капкан?
Скоро ль кончатся эти напасти?
Не ослепли ж совсем они,
Кто стоит у штурвала власти
В окаянные эти дни.
Если ввергли нас всех в испытанья
Разрушители, а не творцы,
То на кой черт нам эти страданья?
Ведь в конце концов мы не слепцы.
Нам нельзя допустить, чтоб небрежно
Кто-то правил безумный бал,
Превращая державу успешно
В королевство кривых зеркал.
Ты – народ легендарный и мудрый,
Много видевший горя и зла.
Уж тебе ль не суметь в твой день судный
Разрубить Гордиева узла.
Судным днём демократии зыбкой
Станет выборов новых итог.
Я надеюсь, не будет ошибкой
Вновь написанный нами пролог.
Результат не замедлит явиться,
И тогда уж я сам поспешу:
Чтоб дать миру возможность дивиться,
Оду Родине я напишу.

Заседанию Государственной Думы

от 9 сентября 1995 года посвящается

В мыслях бардак, но что-то такое
В их глубине свербит:
Жизнь сегодня – кино немое.
Кто-то там в кадре кричит.

Что-то не так происходит на фоне
Взятой отдельно страны.
Или нам нравится жить в притоне.
Или мы очень больны.

Строить в любви отношенья и вере –
Правильных обществ удел.
Мы же их строим, как дикие звери,
Зверский инстинкт одолел.

Вот наш парламент: в обеих палатах
Собран цвет лучших людей.
Что на повестке у вас, депутаты?
Бей его! Бей её! Бей!

*   *   *

Россия! Ну сколько ж тебе терпеть?
Все так же не видно конца.
Опять на закланье народ отдают,
Как жертвенного агнца.

Когда было так, что процентов пять
Живут, как сыр в масле, катаясь.
Над теми, которых девяносто пять,
Цинично порой надсмехаясь.

Поймет и совсем безнадежный дурак,
Работой свой мозг не тревожа:
Построить роскошный дом-особняк
Никто на зарплату не сможет.

Но если построил его прокурор,
То значит, берет он взятки.
Если директор АО – он вор,
Грабит народ без оглядки.

Понятия: честность, порядочность, труд –
Изгадили и оплевали.
«Чубайсы» с веселым лицом нам врут:
«Стабильность, мол, отвоевали.

И скоро живительной влагой, рекой
К нам хлынет поток инвестиций».
В страну, где преступность железной ногой
Прижала закона десницу?

В страну, где преступник – авторитет,
И денег награбленных суммы
Имея, стать может в один момент
Депутатом Государственной Думы.

Россия, очнись, расставь точки над i,
Не дай над собою глумиться.
Поставь всех на ноги ты с головы,
Ведь ты же двуглавая птица.

Никак не позволь, чтоб процентов пять,
Сейчас хорошо живущих,
Скрыли в тени от тебя опять
Талантливых, умных и лучших.

*   *   *

Хотел бы конкретно узнать о том,
Когда перестанем мы быть скотом
Для тех, кто над нами правит
И нас ни во что не ставит.

Когда Олимп власти займут творцы,
А не политические мертвецы,
Которые только ломают
Да лишь в облаках витают?

Которые ждут подходящий момент,
Чтоб новый поставить эксперимент.
И часто порой забывают,
Что просто с огнем играют.

Когда же возглавит российский народ
Надежный строитель страны, патриот?
Пока же досадно, обидно,
Просвета совсем не видно.

Чиновник, идущий на службу,
С пластилиновой головой,
Слепил анфас верблюжий,
Надменный лик, ледяной.
У него, почти небожителя,
День приема людей. Посетителей.

*   *   *

Мечтал он добиться высокого чина
И стал из себя он корчить кретина.
Когда ж основательно в роль эту врос,
Дебилом уже получил важный пост.

Ух, какая пышная присяга.
Ух, какая пламенная речь.
После слов таких под сенью флага
Умереть, да и в могилу лечь.

Как же это будет благородно!
Ничего взамен не попросил,
Присягнул и тут же принародно
За идею голову сложил.

Наверно, так, ради прикола
Даёт добро распорядитель,
И появляется вдруг с колой
В руках пророк, гуру, учитель.

Речами, жестами и лаской
Он вызывает в нас сонливость…
Тот, кто уснул – катись колбаской,
Проверку не прошёл на вшивость.

«Не стоит прогибаться под изменчивый мир…»
И всё такое. Всё в таком же духе.
Когда-то пел на всю страну наш «роковый» кумир.
Теперь его слова засрали мухи.

Как будто сверху дал отмашку гадкий командир.
И по команде все вдруг стали зомби.
Признали разом, что нажива – лучший ориентир,
Мораль утяжелив приставкой «комби».

Теперь оправдан каждый шаг, ведь есть комбимораль.
В ее составе масса компонентов.
Лгуны, хапуги, душегубы и другая шваль
В святой грааль подлили экскрементов.

Таких глобальных перемен не помнит этот свет.
И те, кто проповедовал с амвона,
Под этот мир прогнулись аж до уровня штиблет,
Приняв порядок новый восхищенно.

Послушайте, что скажет вам провинции певец.
Наш мир изменчив – это аксиома.
Но все забыли, человек – своей судьбы творец,
Строитель, зодчий своего же дома.