Когда возьму я на поруки
Младенца с нежным званьем «сплин»,
Избавлюсь я он старой скуки
По схеме: клином выбить клин.

Я оторву совсем небрежно
Тысячелетия листок.
Мне будет незачем прилежно
Стремиться выпить жизни сок.

Переступив порог незримый,
В десяток собранных веков
Величиною досточтимой
Я стану без обиняков.

В движенье – жизнь и исцеленье
В беду попавшего ума.
И перемены, без сомненья, –
Освобожденье от ярма.

Неадекватные поступки,
Нацеленные на успех,
Оставят свежие зарубки
В календаре прошедших вех!

В. Е. Аксакову

Хватит клясть и унижать Отчизну,
Пепел сыпать на чело и выть!
Гордость есть? Так отмените тризну!
Нам ли Мать-Россию хоронить?

По богатству ходим в рваных платьях,
Просим: «Приголубь и обогрей…».
Где ж тепла на всех ей взять в объятьях
Ожерелья северных морей?

Нежности где взять ей в новых рамках
Южных кровоточащих границ?
Как же быть ей в хлебосольных мамках,
Если нет ни пахарей, ни жниц?

Хватит рукотворных потрясений.
Хватит разорять свой отчий дом.
Для грядущих стоит поколений
След оставить праведным трудом.

Фон бессилия страны – лишь мнимый.
Утомилась Русь от перемен.
Надо послужить земле родимой,
Ничего не требуя взамен.

Слава Богу, на ее просторах
Благородных витязей не счесть –
Истина, рожденная не в спорах.
Это так на самом деле есть.

Витязи, что не меняют слова,
У судьбы не клянчат чаевых
И за честь страны взять меч готовы, –
Им я посвящаю этот стих.

Вроде весна, но хмурое утро, седое.
Небо над нами нависло, как тесто сырое.
Даже движенье какое-то не такое.
Можно подумать, что крутят кино немое.
Да, настроенье неважное, даже плохое.
Ну ничего, не такое уж горе большое.
Больше волнует не это, а что-то другое…
Так, а скажите, сегодня число-то какое?
Ну, все понятно, число уже двадцать седьмое.
Скоро разлука, обычное дело, простое.
Но покидает меня самое дорогое,
Что я имею. Выходит, и не простое.
Не потому ли и сердце, словно больное?
А может, утро сегодня совсем не такое?
И настроенье имел бы, возможно, иное,
Если б весной было солнце всегда золотое?

Посвящается Маме

Озарилась небес полусфера,
И туман предрассветный исчез,
Горизонта раздались размеры,
И вдали голубой виден лес.

Это вечное дня пробужденье,
Бесконечный природы процесс
Нам несет новое исцеленье,
Новый к жизни несет интерес.

Будет день, значит, будет пища.
И народный есть мудрый совет:
От добра ведь добра не ищут,
А добро дает утренний свет.

* * *

Если бы в этом мире
Было бы все не так.
Не было б и в помине
Слова такого – враг.

Не было б недоверья,
Зависти не было б, лжи,
Трусости, лицемерья.
Было б лишь царство любви.

Сгинули б страхи, тревоги
В свете сияющих лиц.
Всюду открыты дороги,
Запретных нет зон и границ.

И, как поется в песне,
Тут бы такой пожар
Мы разожгли б все вместе
На весь земной шар.

Наши дремавшие чувства
Вспыхнули б от костра.
И с ними – вера в искусство
И в торжество добра.

Делать спешили б шире
Другу навстречу шаг.
Если бы в этом мире
Было бы все не так.

В нем сейчас разных сомнений,
Всяких идей – темный лес.
Но только к счастью стремлений
Необратим процесс.

Я в это верю твердо.
Сила добра велика.
Счастье и разум разделят
Все остальные века.

* * *

Хорошо, что народ мы двужильный,
Терпеливый, ну просто слов нет.
Слепо верим: придет наш всесильный,
Громко скажет: «Да будет свет!»

Надоели чужие мысли,
Надоели чужие слова,
От чужого извилины скисли
И порядком болит голова.

Речи, лозунги и призывы:
«Ну-ка вместе – Нет! Ну-ка вместе – Да!»
Как еще мы от этого живы.
Говорильня одна, чехарда.

«Подождите, еще не время,
Скоро будет кругом благодать».
Мы – забытое кем-то племя,
И спасения не видать.

Нас опутали паутиной.
Не дышать нам, не есть, не пить.
Темнота вокруг и рутина,
И сгнила Ариадны нить.

Безумный мир, тебя с трудом листая,
Сегодня поражусь в который раз.
Любви здесь нет. Лишь псов голодных стая
С желанием друг другу выгрызть глаз.

Во все края земли бегут дороги,
Чтобы один соединить с другим порог.
Пройти без страха суждено немногим,
Лишь тем, кому помощник черт иль бог.

«Избранники от бога», как шальные,
Ползут на пьедестал, который свят.
Ползут, забыв про истины простые:
Чтоб стать святым – сначала будь распят.

А те, чей путь овеян темной силой,
Кого питали грудью лжи и зла,
К толпе снисходят ангелами с лирой
И с ветвью мира, правды и добра.

Безумный мир, так кто же твой создатель,
Куда, скажи, отдать последний грош?
Тому, кто просто душевымогатель,
Иль на алтарь зарвавшихся святош?

Привычно стало говорить о времени.
Оно идет, оно летит, течет.
Условностей разумных эпидемии
Подвержены, кто время сознает.

Часы – забавная игрушка человечества.
И календарь – забавный сборник вех.
У времени объема нет, количества.
Есть вечность без изъянов и огрех.

И солнце, и луна, и звезд горение
Не исчисляют времени поток.
Нет этому теченью измерения.
Отсутствуют и устье, и исток.

* * *

Страдания, печали,
Мучительные сны,
Переживанья, горести –
Зачем они нужны?
Не проще ли отречься
От этих горьких бед?
Не обращать вниманья,
Иль даже им в ответ
Предаться наслаждению,
Веселому забвению,
Плохое настроение
И грусть свести на нет.
Беспечности и праздности
Дороги все открыть.
Одно лишь непонятно:
Что дальше? Будем жить?
Нет. Если половина
Всех чувств будет дремать,
Тогда не жить мы будем,
А лишь существовать.

* * *

Наступает период распада
После вязкой стагнации.
Душа готова к променаду,
К таинству сублимации.

Растворится она в атмосфере,
Совершится диффузия.
Буду одновременно в Канберре,
В Свазиленде и в Грузии.